Совсем скоро – 1 декабря - состоится жеребьёвка финальной части ЧМ-2018. За неделю с небольшим до неё главный тренер сборной России пришёл в редакцию «Чемпионата» и два часа рассказывал, как к мундиалю готовится его команда.

– До ЧМ-2018 полгода. Ваши ощущения от сборной на данном этапе?
– Когда закончился Евро-2016, в стране в отношении футбола царил определённый пессимизм. Хочется верить, что сейчас всё немного по-другому. Искусственно мы ничего не меняли – ситуация подсказывала сама. Некоторые футболисты закончили карьеру в сборной, кто-то уже не соответствовал требованиям. Главная проблема, которая нас поджидала – Гибралтар и Косово стали членами ФИФА, и мы лишись возможности быть номинальными участниками одной из отборочных групп, проводя с её командами в соответствующие даты контрольные матчи.

– На ходу искали соперников?
– Да. В этом плане РФС сработал на твёрдую пятёрку. Если отбросить эмоции, становится видно, что мы провели контрольные матчи с соперниками намного сильнее тех, с которыми встретились бы в группе. Увы, мы ни разу не сыграли в той ситуации, когда все были здоровы. Каждый раз кто-то выпадал: Головин, Самедов, Зобнин, Глушаков, Дзагоев.

– По поводу травм – в Хабаровске получили переломы сразу два игрока ЦСКА. Сейчас там же играть «Локомотиву», и по поводу того, переносить матч или нет, в стране много споров.
– Не связывал бы повреждения напрямую с погодой. Судите сами: Зобнин порвал кресты на суперполе в Венгрии в летний период, Тимофеев – при отличной погоде на «Открытие Арене», Ари – на стадионе ЦСКА. Травму можно получить и на ровном месте, упав со ступенек на базе.

– Ари в недавнем интервью сказал, что в январе планирует получить паспорт. Давно в последний раз с ним общались?
– Я вообще с ним не общался. Да, нас интересует любой футболист, который чисто юридически может играть за сборную России и имеет соответствующие качества. Но мы никогда не будем просить сделать кому-то паспорт РФ. Такое автоматически ставит нас в некую зависимость. Наша задача смотреть, какие футболисты с российским паспортом соответствуют уровню сборной. Фернандеса мы не просили сделать паспорт, а у Рауша он уже лет 5-6.

– У Ари эти качества соответствуют? Вы же его давно знаете.
– Наверное, я был первым, кто заметил Ари и хотел его взять в «Спартак». Тогда он выступал за «Кальмар» и стоил дешевле. Но сразу взять его не получилось. Ари перешёл в «Алкмар», а затем уже в «Спартак».

– Насколько натурализация футболистов сказывается на атмосфере в коллективе? Тарасов, Ещенко и Дзюба в своё время говорили, что они против натурализации. Что об этом думают в сборной сейчас?
– Всё зависит от конкретных случаев. Гилерме в России уже 10 лет, он принял гражданство, говорит по-русски лучше многих россиян. Фернандес здесь 6 лет – получил паспорт не потому, что его кто-то попросил, а потому что сам захотел. А чтобы иностранцу сразу давать гражданство и вызывать в сборную – против этого, думаю, все. И я в том числе.

– Рауша давно сватали в сборную России, но вызов пришёл только теперь. В чём причина?
– Я не знаю, рассматривали ли его до меня. Мы собирали по нему информацию. Перед тем как пригласить кого-то к себе в дом, надо хорошо подумать, чтобы потом не выгонять. У нас на этой позиции есть Жирков с Комбаровым – мы довольны обоими. Не хотелось форсировать события, потому что мы не знали, вольётся ли он в сборную. На просмотровой игре с «Динамо» выпустили – Рауш отдал голевой пас. Органично и спокойно вписался в команду. Это более правильно, чем вырывать людей и делать что-то искусственно. Мы стараемся не натыкаться на углы.

– А кто-то натыкался?
– Так произошло с Нойштедтером – парень приехал на сбор перед Евро-2016 с немецким паспортом. Уже там получил российский и начал играть. Это некомфортная ситуация для всех – для него, для партнёров. У журналистов сразу вопрос: «С чего вдруг его так быстро позвали?» Так сложнее проявить свои лучшие качества. Получается дисбаланс. Ты ещё не вошёл в коллектив, партнёры не знают, на что ты способен, а надо уже давать результат здесь и сейчас.

– Обладатель нашего паспорта Брайан Идову дебютировал за сборную Нигерии и забил Аргентине. Поскольку это был товарищеский матч, ещё есть возможность его заявить в сборную России? В отличие от Фернандеса, он свободно говорит по-русски.
– Знаю, что у него хороший русский. Я работал с ним в «Амкаре». Тут совершенно простая ситуация: если бы я его пригласил в сборную России, вы бы первыми спросили: «А зачем он нужен?» Так что я хотел бы говорить только о тех, кто уже в сборной.

– В сборную вернулся Кокорин. Свой прогресс он объясняет тем, что стал выступать на позиции центрфорварда. Вы согласны с этим?
– Это одна из причин. А главная, на мой взгляд, такая: человек осознаёт своё состояние и корректирует жизненные и спортивные цели, становится взрослее.

– В сборной есть Смолов, который тоже максимально полезен именно на позиции центрфорварда. Выбор в пользу одного из них – проблема для вас?
– Такая головная боль для любого тренера за счастье. Подобные дилеммы есть и у других сборных: Месси и Дибала в сборной Аргентины тоже вместе не играют. И двух топ-вратарей одновременно в ворота не поставишь. Так же и у нас. Понятно, что Смолов играл больше, и выступал на Кубке конфедераций. Он лучший бомбардир даже чисто арифметически. На пару процентов он впереди Кокорина. Но если вы заметили, последние 25-30 минут в матче с Испанией, а также в октябрьских играх с Кореей и Ираном мы играли по схеме с двумя форвардами. Стараемся с помощью контрольных матчей понять, как нам играть в той или иной ситуации. Попробовали и в четыре защитника, и в два нападающих.

– Когда Кокорин вернулся в сборную, чувствовалось, что ему неловко перед вами за свой пост в «Инстаграме»?
– Отвечу вопросом на вопрос: а откуда вы взяли, что он посвящён мне?

– Вы часто используете слово message.
– Я один? Если отвечать на вопрос о Кокорине – никаких проблем с ним нет, и эту тему мы не поднимали.

– При наличии двух качественных центрфорвардов приглашение третьего, Дзюбы, сейчас неактуально? Недавно он гол забил.
– На сегодняшний день мы сомневаемся в необходимости большого нападающего. Тут вне зависимости от фамилий.

– Это как-то зависит от того, кто нам попадётся в группе на ЧМ?
– Никак. Это зависит от того, как мы строим игру.

– Роберто Манчини сказал, что Кузяев может вырасти в великого игрока. Может?
– У Кузяева есть подвижки в плане профессионального роста. Последний сбор был под вопросом для него. Но мы всё правильно сделали: проверили его дважды – в Италии и России. В итоге он и нам помог, и «Зениту».

– Процесс построения защитной тройки (Васин, Джикия, Кудряшов) был самым сложным? Ведь по сути вы создали эту связку из ничего.
– Я бы не сказал, что из ничего. Мы их прекрасно знали по РФПЛ. Кстати, у нас не только они есть, а ещё Кутепов и Нойштедтер. Вызывали также Граната и Семёнова. Но для нас важна стабильность, особенно оборонительной линии, поэтому без надобности защитников не дёргаем.

– Сколько длится теоретическое занятие в сборной России?
– От 30 минут до часа. У нас теоретические занятия обычно на 10-15 минут дольше, чем в клубе.

– Почему?
– В клубах игроки проводят больше времени вместе – тренерам можно делать теории чаще и короче. А в сборной надо проанализировать игры, которые у нас были. К примеру, до матча с Аргентиной мы разбирали игры с Ираном и Южной Кореи, затем уже говорили непосредственно по аргентинцам.

– Какими технологиями пользуетесь?
– У нас есть вся информация по тому, кто, куда и как бежит. Мы проводим много аналитической работы на тренировках и в играх. На игроков надеваются специальные датчики – я их называю «чипсами».

– Вся информация у вас в телефоне?
– Конечно, всё с собой. По всем игрокам: нашим и соперника. И по тем футболистам, которые даже не догадываются, что по ним собирается информация.

– Сбор данных ведётся и по ходу матча, чтобы в перерыве указать игроку на его ошибку?
– Я считаю, что в перерыве не стоит указывать футболисту на его промахи. Это психологически закрепощает. Во время матча надо поддерживать, а не указывать. Достаточно подправить какие-то вещи и забыть о том, что было. А через день-два можно спокойно всё обсудить.

– Даёте ли вы футболистам персональные домашние задания?
– На дебютном для игрока сборе мы отмечаем какие-то персональные аспекты. А на втором-третьем уже знаем, о чём с ним разговаривать. Обращаем внимание на различные общефизические составляющие (процент жира, мышечную массу), даём рекомендации, как за собой следить.

– Про жир вы не просто так сказали?
– Один футболист сейчас получил от меня кое-что, что он должен внимательно посмотреть. Раньше мы 90% разговоров с игроками вели во время сборов. Теперь представитель тренерского или медицинского штаба сборной связывается с ними заранее, если есть необходимость – звоню лично я. Когда футболист заранее знает, что от него требуется, то приезжает более подготовленным. И в плане игры, и в плане отношения.

– Вы ставите в известность футболистов, что приедете смотреть их игру?
– А что, футболист должен играть лучше, если я буду на стадионе? Думаете, по телевизору я посмотрю другой матч? Вот если надо будет ещё переговорить с игроком, тогда предупрежу. Футболист должен знать заранее, чтобы планировать встречу.

– Почему у нас c Испанией был отличный матч, а с Аргентиной удручающий?
– Вот вам информация к размышлению: с Аргентиной мы двигались намного больше. Если брать расстояние, которое пробежали футболисты, игра с аргентинцами получилась значительно интенсивнее, чем с испанцами. Причём и с одной, и с другой стороны. Когда мы готовимся к матчам, изучаем соперников от и до. Так вот: аргентинцы ни в одном матче отбора столько метров на спринтах не пробежали, как в контрольной игре с нами. Мой вам совет: спокойно пересмотрите матч с Аргентиной. Гарантирую, взглянете на него совершенно другими глазами.

– Неужели игра с Испанией вам не показалась более качественной?
– Дело здесь в другом – мы не выполнили задание на матч с Аргентиной. Особенно это касается выхода из обороны в атаку. Были в меньшей степени просчёты при открывании, в большей степени – при принятии технических решений. Мы теряли мячи там, где не должны были терять. С испанцами в тех же моментах действовали успешнее.

– Как выбирали полевого игрока, который заменит травмированного Лунева?
– Стоял вопрос, кто свежее на данный момент. Кокорин вышел на замену, а Глушаков подустал. Поставили Дениса. Нас и так стало меньше на поле.

– А кто принимал окончательное решение? Изначально-то футболку Габулова надел Кокорин.
– Мы вмешались в процесс. Кокорин проявил инициативу, но мы направили на ворота Глушакова. Это с одной стороны неприятный момент, а с другой – такая ситуация может случиться в ответственном матче. Надо знать, кто что делает.

– Было страшно за Лунёва?
– Заметил, что удар был скользящий, пронесло. С его мамой я общался на следующий день, успокоил. Мы спокойно поговорили, потому что Андрей нормально себя чувствовал. С ним я тоже разговаривал. Но первым делом я позвонил его маме.

– В клубе и сборной от футболистов могут требовать разное. Насколько удается адаптировать футболистов?
– Условного Миранчука тяжело заставлять обороняться все 90 минут, потому что это против его природы. Но и не обороняться тоже нельзя. Надо давать ему возможность проявлять свои лучшие качества, иначе у него будет внутренний дискомфорт. С Испанией был первый матч, когда Миранчуку было абсолютно комфортно в стартовом составе сборной. А до этого он постепенно вливался в команду, удачно выходил на замену. Мы считали, что так правильнее.

– Сколько матчей запланировано на сбор перед чемпионатом мира?
– Две игры будет в марте 2018 года. Один соперник у нас уже есть: Бразилия. Ждём жеребьёвку, чтобы выбрать второго мартовского оппонента. Нужно, чтобы была какая-то связь в плане стиля: например, на Кубке конфедераций у нас в группе была Мексика – мы сыграли с Чили. В мае-июне также пройдут две игры, как было перед Кубком конфедераций. Одна в России, вторая за рубежом. Тот план более-менее повторится.

– С какой из сборных меньше всего хотелось бы встретиться?
– Есть команды, которые исторически доказывают свою состоятельность. В том числе и сборная Испании, которая попала во вторую корзину. Наверное, это нежелательный соперник, чего греха таить.

– Насколько выход из группы зависит от жеребьёвки? Хотелось бы получить Панаму или Саудовскую Аравию?
– Есть команды, которые кажутся слабее, но разве это гарантия выхода из группы? Я как сейчас помню радость о жеребьёвки ЧМ-2014 – нам попались Бельгия, Алжир и Корея. Все были безумно довольны! И что получилось в итоге? Или вспомните ЧМ-2002 – жребий выбрал нам Японию, Бельгию и Тунис. И, тем не менее, мы не вышли из группы. В реальности все не так просто. Многое решает tagesform… Как это по-русски? Игровая форма в день матча.

– Ничего себе. И часто в вашей речи проскальзывают немецкие слова?
– Когда вернулся в Россию, то ловил себя на мысли: «Экзамен на тренерских курсах на русском я бы не сдал». Я ведь учился на немецком: установки, тренировки все было на этом языке. Не сразу вспоминал, как термины называются по-русски. Так было первые полгода, сейчас уже нет. Ну или редко случается.

– С Раушем и Нойштедтером практикуете немецкий?
– Сразу сказал обоим, что в сборной мы говорим только по-русски.

– За немецкое слово штраф?
– А я немецкие слова специально не слышу (смеется).

– В сборной России есть штрафы?
– Нет.

– Не может быть, чтобы за полтора года никто ни разу не нарушил командную дисциплину, даже в мелочи!
– Это коллектив. Конечно, в нём случается всякое. Но опозданий у нас практически не было. Ситуации бывают разные, в том числе и чисто бытовые. Штрафы нужны, если нарушения стали системой. В одной команде, где я работал, футболист мог опоздать на 20 минут на тренировку, а потом выйти на поле и тренироваться. И без всяких «извините». Два круга и в строй! При этом все игроки знали, что завтра этот человек занесёт деньги в кассу. Это плохо, но что делать, если авария случилась?

Тут ещё надо понимать, что есть штрафы клубные и командные. Если ты опоздал на сбор на пару дней, то тебя штрафует клуб. Это контрактные обязательства. А опоздание на тренировку – это наши решения внутри команды.

– При вас в «Спартаке» за оставленный по рассеянности предмет экипировки футболисты платили по 50 долларов. Информация об этом утекла с вашей лекции в институте RMA.
– Я этого не помню даже. Опять же, для введения штрафов нужно время. Если футболист каждый раз из экипировки что-то забывает на поле, то это тенденция, и нужно приводить человека в чувство. А если один раз за год что-то забыл, то я сам заберу и отдам в стирку по пути. Вот у вас на «Чемпионате» кто всё решает?

– У нас демократия.
– Недолго, значит, вам осталось (смеётся).

– Демократии не место в футболе?
– Если у вас сотрудник будет опаздывать и только извиняться, то потом другой сотрудник не придёт вовремя.

– У футболиста в раздевалке прямо перед матчем зазвонил телефон. Ваша реакция?
– Если зазвонил один раз и случайно – ничего страшного, хотя это нас не удовлетворяет. Вот если на следующей игре у всех будет звонить, то это превратится в систему. Такого быть не должно. А из-за одного раза мы не станем применять дисциплинарные взыскания.

– И последнее: вы довольны поддержкой сборной? Были мнения, что на матче с Аргентиной аудитория была скорее модная, чем футбольная.
– Тут всегда двустороннее движение – как в пинг-понге. Чем больше у сборной хороших действий, тем сильнее заводится публика. В первом тайме матча с Аргентиной мы не зацепили болельщиков. После перерыва стало намного лучше. Естественно, и поддержка трибун стала мощнее. Мы это прекрасно понимаем. Будем играть хорошо – и поддержка будет!