Большое интервью Александра Головина - о сборной России, ситуации с Артёмом Дзюбой, «Монако» и буднях в маленьком княжестве.

— Вы пропустили игру с Бельгией, сыграли неполный матч с Сан-Марино. До сборов вы действительно играли на уколах?
— В последнем матче перед отъездом – да. Сейчас уже всё в порядке. В принципе, если с Бельгией была бы значимая игра, то я мог сыграть и на обезболивающих. Но огромного значения рисковать не было, поэтому решили, что лучше будет восстановиться, чтобы не случился рецидив.

— То есть первое место в группе всё ж не было целью?
— Первое место, конечно, значимо, но гораздо важнее было бы, если бы этот матч решал, кто из нас выйдет на Евро. Мы с тренером много разговаривали о моём состоянии, думали, что делать. Сначала решили, что будем пробовать, но я вышел на предыгровую без укола, и мне было тяжело делать резкие движения. Станислав Саламович сказал, что здоровье важнее – нельзя было допустить, чтобы я потом месяц пропустил из-за травмы.

— Как смотрелась игра с трибуны?
— Первые десять минут я думал, что всё будет вообще здорово. Мы могли два раза забить: Дзюба не реализовал свой шанс, а потом у Ионова была возможность, когда ему забросили, но и тут снова не получилось. Если бы хоть один из этих моментов реализовали, то всё было бы иначе.

— Многие после этого матча сошлись во мнении, что матч получился таким провальным, потому что не было Головина и Черышева.
— Нельзя так говорить. Не может один футболист, если он не Месси, поменять ход встречи. Бельгия очень сильная команда – не зря они на первом месте в рейтинге ФИФА. У них очень сложно найти слабые стороны. Только если в обороне, хотя сейчас у них очень сильная линия защиты. В центре поля, в атаке, вратарь – там все футболисты из топ-команд.

— Все мячи пропустили из-за своих недоработок?
— Да, и после контратак. К чему мы, в принципе, и готовились. В позиционных атаках они не так хороши, как в контратаках. Мы теряли мяч, и де Брюйне с Азаром стремительно шли в контратаку. Они, конечно, мастера высокого уровня.

— Вы креативный игрок, приходится ли ломать себя, чтобы обороняться?
—Я в ЦСКА долго играл при схеме 4-4-2 – я и Натхо выходили как два опорника. Так что всё нормально. Оборона строится всей командой: в наше время уже все круто играют в футбол, так что нельзя двум нападающим стоять без дела. Азар и Лукаку в матче с нами назад бегали, до конца опускались и в атаку шли. Они понимают: не побегут в оборону — будут проблемы.

— 7 мячей от лидера группы – это многовато?
— Очень.

— Может ли для нашей сборной стать плюсом тот факт, что мы играли с Бельгией сейчас и снова встретимся на Евро?
— Конечно. Хорошо, что мы с ними сыграли и результат получился вот таким. Все было так здорово, мы дважды обыграли Шотландию, победили Казахстан и разгромили Кипр, но в итоге потеряли концентрацию. А тут – матч с Бельгией. Нас сразу вернули на землю.

— В каком по счёту матче на Евро с ними лучше играть?
— Мне, в целом, всё равно, но, если так рассуждать… Наверное, в третьем.

— Четвёртой командой в группе может стать либо Уэльс, либо Финляндия. Кто для вас предпочтительнее?
— Сложно сказать… Сейчас все команды научились хорошо играть в футбол. Взять тех же французов в последнем матче: чемпионы мира, играли дома, а кое-как обыграли Албанию 2:1. Между этими сборными огромная пропасть, но вот как получается. А мы не французы — нам и с теми, и с теми будет тяжело. Уэльс я помню ещё по Евро-2016 — это хорошая команда. А финны такие, что будут биться с первой до последней секунды. С такими командами тяжело. Но будем готовиться: мы почти месяц проведём вместе, начнём лучше друг друга чувствовать. Так что на Евро, думаю, будем выглядеть лучше, чем на квалификации.

— Де Брюйне сказал, что заранее известные составы групп – это позор.
— Согласен, это не очень хорошо. Должна быть нормальная жеребьевка. Но мне в целом не так уж и важно, с кем играть – я просто в ожидании этого турнира. Прикольно, что Евро пройдет в разных странах.

— Черчесов говорил, что глобальная задача сборной – выиграть Евро. Это можно воспринимать всерьез?
— Когда ты участвуешь в турнире, то думаешь о победе, а не ограничиваешь свои цели только выходом из группы. Это первое, что у тебя на уме, но хочется пройти дальше. Все хотят выиграть Евро.

— Если удастся повторить 2008-й год, это будет успех?
— Это будет хороший результат. Можно сказать, что успех, но хотелось бы забраться повыше. Тот факт, что играем дома, должен стать дополнительным стимулом – родные стены, свои болельщики. Это огромный плюс.

— Что думаете по ситуации, когда болельщики сборной оскорбляли Артёма Дзюбу в Сан-Марино?
— Там вроде были болельщики не сборной, а фанаты «Спартака», которые якобы все ещё обозлены на него за переход в «Зенит». Точно не знаю. Думаю, Артёму всё равно.

— Говорили, что он ушёл в подтрибунку, потому что подумал, что команда солидарна с теми, кто про него кричал.
— Да нет, мы даже пошутили над Дзюбой на эту тему в раздевалке: «Это тебя после Бельгии так любят?». Он вообще не обратил на это внимания, так как устал и расстроился, что не смог забить.

— Так начали думать в основном потому, что он якобы отписался в «Инстаграме» от многих игроков и основного аккаунта сборной.
— Да? От кого отписался? Первый раз слышу вообще.

— Остались только вы и Черышев.
— От меня нет? Спасибо (смеётся). Может, его взломали – на него не похоже, он обычно на такое не обижается.

— Артём вам не говорил, с чем может быть связано подобное поведение болельщиков? После чемпионата мира его чуть ли не на руках готовы были носить.
— Может, этих болельщиков не было на трибунах во время чемпионата мира или их просто не было слышно до этого. У нас болельщики такие: помнят всё, что было 10 лет назад, и готовы постоянно припоминать.

— Но отношение к сборной всё равно стало лучше?
— Да, перестали оскорблять команду и наш футбол. Всё вообще перевернулось в другую сторону, и теперь выходить на поле психологически проще. Перед чемпионатом мира, помню, играли товарищеские матчи с Австрией и Турцией, и после встречи с австрийцами на нас обрушилось море критики: «Как вы будете играть на чемпионате мира?!». Мы тогда и правда плохо выглядели: у нас была очень интенсивная подготовка, и мы не успели восстановиться к первому товарищескому матчу. Просто не могли бежать. Но в команде нас предупреждали, что такое будет, — просто это не объясняли болельщикам. Это не отговорка, но было трудно.

— В чем феномен Черчесова, который за такой короткий период времени заставил заново полюбить сборную?
— Жёсткая дисциплина. Он от каждого требует показывать на поле максимум – сколько можешь, столько и выкладывайся. Мне кажется, у нас в клубах люди столько не бегают, сколько в сборной. Тот же Дзюба в «Зените» так не обороняется, как в сборной. Черчесов очень требовательный тренер, поэтому ты не можешь выйти и не доработать.

— У «Монако» 6 удалений в 14 матчах. Здесь есть проблемы с дисциплиной?
— Иногда нам жёлтые дают, фолы какие-то свистят — что-то с судьями в последнее время происходит.

— Например?
— Возьмём матч с «Лионом», когда Сеска дисквалифицировали на три игры. Он бежал, смотрел на мяч и случайно наступил на ногу защитнику. Тот упал. Ну мне в каждой игре наступают на ноги. Можно удалять и давать по три игры дисквалификации.

— Видели такой же момент с Азмуном в матче чемпионата России?
— Да, а ведь он еще выше попал. И ему вообще ничего не дали.

— Хотите сказать, что игроки «Монако» вообще не виноваты?
— Виноваты. Взять последнее удаление Слимани. Первую жёлтую получил за разговоры, по делу. Момент со второй не видел. Говорят, мяч попал в руку. По делу? Ну, значит, правильно. Мы на первом месте в Европе по моментам, в которых ВАР принимали решения не в нашу пользу. Забиваешь мяч — и уже боишься. Самое ужасное, когда тебя лишают веры в то, что забил гол. Вроде повёл 1:0, порадовался, а мяч отменили.

— Но всё равно этот сезон лучше, чем предыдущий. За счёт чего так все поменялось?
— Наверное, президент клуба Дмитрий Рыболовлев и другие руководители правильно отреагировали на ситуацию, сложившуюся в прошлом сезоне, и летом взяли отличных игроков, пригласили врача из «Барселоны», физиотерапевта из «Реала». Сейчас у нас хорошая линия полузащиты, отличные нападающие, а за счет работы медицинского штаба – меньше травмированных. На мой взгляд, мы должны находиться на втором-третьем месте.

— Это реально?
— Конечно! Две победы — и мы уже на втором месте, а два-три поражения – и зона вылета. В этом плане чемпионат странный, ни в одной игре невозможно расслабиться. В любом случае, есть «ПСЖ» и есть «Монако» с «Лионом», «Марселем», «Нантом», который классно играет в этом сезоне. «Дижон», который вроде внизу таблицы, но побеждает «ПСЖ» на выезде. Нет ни одной команды, с которой легко.

— С ЦСКА вы много лет боролись за первые места. В «Монако» ситуация другая. Это как-то сказалось на вашей психологии?
— Было тяжело. Непросто, когда ты внизу, но так бывает. В такой ситуации ты понимаешь, что с этим нужно что-то делать. Футбол такая штука, что в любой момент все может перевернуться: сегодня ты внизу, а завтра окажешься наверху, и наоборот. Надо много работать. В этом сезоне нас не ждёт прошлогодняя участь, это 100%. Уверен, мы будем бороться если не за 2-3 место, то как минимум за первую пятерку.

— Это задача, озвученная руководством?
— К нам никто не заходил и так не говорил, но очевидно, что для нас очень важно попасть в еврокубки.

— Вы говорили, что в первом сезоне нередко общались с Рыболовлевым, он помогал вам адаптироваться. Это общение сохранилось?
— Да, разговариваем. Он интересуется ситуацией, спрашивает, как дела в команде, что происходит. Переживает на этот счёт. Сейчас понятно, что мы не на том месте, где хотели бы быть. Но все видят, что играем в тот футбол, которого заслуживает такая команда, как «Монако», и набираем обороты.

— А Жардим практикует индивидуальные беседы?
— Да. Бывает, что разговаривает во время или после тренировки — может подойти и объяснять по позиции. Такое каждый день происходит. После тренировки мне регулярно говорит, что надо бить больше.

— Да, он упомянул об этом на последней пресс-конференции.
— Я заметил, что малым количеством ударов отличаются в основном русские футболисты. Когда приезжаю в сборную, понимаю, что в «Монако» на тренировках все постоянно бьют, если есть момент — уходят чуть в сторону и сразу наносят удар. У нас почему-то по-другому.

— Может, дело в школе?
— Возможно. Но разница чувствуется. В сборной мы больше стараемся отдать передачу, хотя из радиуса штрафной можно бить и забивать. В чемпионате Франции все бьют, лезут в обыгрыш: даже защитники играют с мыслью, что можно забить.

— Для себя ставите какую-то цель, что в чем-то нужно стать лучше?
— Когда задумываешься об улучшении качеств, то хочется больше бить по воротам: бывает, что зацикливаюсь на передачах или дриблинге и забываю это делать. Начинаешь анализировать, думать, что надо улучшить, тренируешь этот момент, а в игре раз – и ноль ударов. Ставишь себе задачу: в следующей игре нанести три-четыре удара. И потихоньку её выполняешь. Хочется приносить больше пользы команде, хорошо выглядеть на поле и не проваливать матчи.

— Мало ударов – единственный минус футболиста Головина? Или есть ещё что-то?
— Не знаю. Это определённо минус, хотя иногда работает и в плюс: иногда реально бывает лучше отдать передачу, ведь постоянно бить тоже не очень хорошо. Я особо на этом не зациклен. У меня не такая позиция, которая предполагает постоянные удары по воротам: не всегда есть возможность. Но в последнее время я чаще бью. Если получаю мяч у штрафной, то сначала ищу партнера, а если его нет, стараюсь обыграть, резко уйти в сторону.

— Кто лидер раздевалки?
— Слимани и капитан Глик.

— Слимани же новенький!
— Он многих знает, со многими играл, а с Жардимом работал в «Спортинге». По характеру Ислам чем-то похож на Дзюбу: тоже не замолкает и любит пошутить.

— У вас с ним и Бен Йедером получилось отличное трио. Вы быстро сыгрались.
— Сам очень рад, что так вышло. Мне удобно и комфортно с ними играть. Иногда даже не надо смотреть, чтобы понимать примерно, где они будут – я и так это чувствую.

— Вы понимаете друг друга без слов?
— Да, есть такое. Ты бежишь открываться, ждёшь передачу и получаешь её: не бывает такого, что ты убежал и не получил мяч, как это было в прошлом сезоне. Тогда я подсознательно понимал, что мне вряд ли отдадут. Из-за этого второй раз ты уже не бежишь. А для меня подобная ситуация, когда ты думаешь, что лучше остаться здесь, а не двигаться вперёд, самая худшая на поле. Сейчас мы играем душой: все бегут, открываются, идут передачи. Несмотря на то, что много пропускаем, забиваем тоже немало – по этому показателю идем вторыми во французском чемпионате.

— Часто с Бен Йедером и Слимани обсуждаете игровые моменты?
— Да. Слимани любит поговорить на эту тему. Когда что-то получается на протяжении нескольких игр, мы пытаемся это сохранить, делать чаще и чаще. Вот пример: когда он уходит на фланг, я перемещаюсь на его место. Он всегда просит, чтобы я вбегал в зону на его место, потому что тогда защитник теряется. Это хороший момент. Тренер увидел, что у нас получается, и сказал, чтобы мы продолжали, так как это вводит защитников в ступор.

— Вы со Слимани сами решили так действовать?
— Так само получилось несколько раз, а потом он подошёл и сказал, что нужно продолжать и дальше так делать, потому что это работает. С Бен Йедером они проделывают подобное справа, там в основном Джелсон забегает.

— Про Тилеманса теперь уже не вспоминаете? Первое время считали, что это была потеря для «Монако».
— Он сейчас очень классно играет в «Лестере», много забивает.

— Вы с ним общаетесь или нет связи?
— Как-то переписывались. Виделись на матче с Бельгией, поговорили. Он реально сильный футболист, но последний сезон в «Монако», возможно, просто был не уверен в себе. Было видно, что он сам собой недоволен. А уход пошёл ему только на пользу, он молодец.

— Говорили, что без Фалькао команда не проживёт. Вот его нет, а вы заиграли по-другому.
— Но вместо него взяли двух сильных нападающих. Если бы никого не взяли, то это сказалось бы. Пришли ребята не хуже Фалькао и выступают классно. Понятно, что Радамель — суперфутболист, но он уже был не той форме, что у него была в «Атлетико» или первое время в «Монако». В последнее время ему было тяжело, он сам, наверное, устал.

— На пресс-конференции было видно, что вы понимаете вопросы французских журналистов. Часто занимаетесь изучением языка?
— Последний раз давненько было, ещё до сборной. Английским чаще занимаюсь, он и даётся мне легче. Вообще два языка сложно учить, а особенно, когда у тебя три матча в неделю. Хочешь отдохнуть, а тебе на урок надо идти и домашку делать. Стараюсь чередовать: на одной неделе два раза французский, на другой – английский. Моя девушка тоже занимается, мы с ней иногда в шутку разговариваем в качестве практики.

— То есть статью с заголовком «Спасибо, Головин» вы читали?
— У нас на базе всегда лежит много газет, я там увидел эту обложку. Статью читал, да, мне ещё и перевод скидывали, чтобы всё понял.

— Вы чувствуете к себе внимание, когда выходите на улицу?
— Я прожил здесь больше года. Тут всё очень маленькое: куда бы я ни пришёл, все здороваются, называют по имени, помогают со столиком в ресторане. Приятно, что везде знают. Но не так такого, что все просят сфотографироваться, когда меня видят.

— Вы живёте совсем рядом со стадионом. На игру ходите из дома?
— С приходом Жардима мы начали заезжать в отель, потому что так команда концентрируется на игре. Если не ошибаюсь, во Франции мы единственная команда, кто так делает.

— Но после матча идёте пешком?
— Да, мне идти всего пять минут.

— Сталкивались ли по дороге домой с негативом со стороны болельщиков?
— Нет, такого здесь нет. Тем более, я иду домой, когда на стадионе уже никого нет. Помню, в прошлом сезоне вышли вместе с Гликом (он живёт со мной в одном доме), а там прям жесть. Мы проиграли со счётом 1:5, поэтому от болельщиков было много негатива, они что-то нам кричали. В итоге нас охранники провели.

— Это единственный случай?
— Нет. Они ещё приезжали на базу, когда у нас была серия поражений. Закрыли выезд и не давали нам уехать домой, ждали объяснений. У них даже пиротехника была.

— Кто с ними общался?
— Фалькао к ним вышел, успокаивал. Один схватил его за майку, пытался толкнуть. Но уже через 10 минут они все радовались и кричали, мол, давайте, парни, вперед!

— Чем вы занимаетесь после тренировок?
— Когда было тепло, то в основном гулял. Тренировки обычно рано проходят, потому что в горах тяжело тренироваться под солнцем. Днем поспишь час-два, потом гуляешь, делаешь уроки или играешь. По вечерам футбол смотрю.

— Ездили куда-нибудь в соседние города?
— Был в Генуе, Ницце. Хотелось съездить в Милан, посмотреть магазины. Он тут близко – часах в трёх езды. Но на это нужно два выходных.

— На матчи Лиги чемпионов среди недели выбирались?
— Была идея слетать в Петербург на «Зенит» – «Лион», но время тренировки изменилось, и никак бы не успел.

— Сколько матчей в день смотрите?
— Специально купил приставку – у меня есть все российские каналы. Могу отмотать на вчерашний день и посмотреть повтор, если в прямом эфире ничего нет. Стараюсь каждый день пересматривать интересные матчи с прошлого сезона. Вчера «Реал» — «ПСЖ» смотрел.

— В компьютере уже меньше сидите?
— Ну, я поигрываю, не без этого. Но нельзя же вечно играть, иногда устаешь, иногда надоедает.

— С кем вы из команды больше всего общаетесь?
— С Желсоном, Хенриксоном, Субашичем, Жилдиашем. Со Слимани вообще трудно хорошо не общаться, прямо как с Дзюбой, — он сам тебя заставит (смеётся)

— Субашич по-русски понимает?
— Многое.

— Собираетесь командой?
— Да, а вот раньше такого не было. Сейчас собираемся за два дня до игры и вместе едим либо на базе, либо куда-то едем. Иногда после матчей идем ужинать вместе. Это некий тимбилдинг, чтобы наладить коммуникацию.

— А в гости ходите друг к другу?
— Да. Я много раз был у Субашича, Желсона.

— Кстати, автопарк игроков «Монако» удивил – на парковке перед базой стояло много достаточно скромных машин.
— Видимо, вы не туда посмотрели или вам показали не ту стоянку (смеётся). Если сравнивать с ЦСКА, то здесь все серьёзнее.

— А вы же на «Смарте» ездили, да?
— Да. Но у меня есть и нормальная машина. «Смарт» – это удобно, куда угодно можно заехать, встать. Она по размеру, как телевизор. Парковку искать не надо.

— С Гинером после ухода общались?
— Нет. С Бабаевым часто переписываемся, он всегда поздравляет с голом или с победой над хорошей командой.

— Назад не звал случайно?
—Нет (смеётся).

— Кого бы из россиян позвали бы первым в «Монако»?
— Тяжело сказать. Много, кто мог бы. Сборная России помолодела. В том же ЦСКА вся молодёжь хорошо себя проявляет. Миранчуки классно играют, особенно Леха хорошо выглядит. Комличенко хочет дальше расти в Европе: насколько знаю, у него зимой есть шанс перейти в чемпионат Франции. Точно не знаю команду, но он сказал, что люди заинтересованы. Думаю, если бы много наших ребят играло в Европе, это было бы круто.

— Не нужно бояться команд второй половины таблицы?
— Каждый думает по-разному. Если перейти в команду, которая постоянно находится в зоне вылета, то это не совсем хорошо. Если команда идёт в середине таблицы и чемпионат сильный, то почему и нет. Вон, «Манчестер Юнайтед» за 8-9-е места сейчас борется.

— В Москве вы играли с детьми на «коробке». В Монако такая возможность есть?
— К сожалению, нет. Летом постоянно ходили с пацанами на пляж, играли ногами в волейбол. С нами даже ездили массажисты и физиотерапевты.

— По каким трём вещам из России скучаете?
— Баня. Кинотеатр. Наверное, ещё по родному Калтану.

— Снится?
— Бывает. Хочется вернуться домой на недельку. Сейчас зимой полечу в отпуск увидеть всех родных. В Москве когда был, тоже всегда домой тянуло.