Интервью с Федором Смоловым
Интервью с Федором Смоловым
Нападающий «Локомотива» Федор Смолов стал героем очередного выпуска «КраСавы».
— Ты несколько раз отказывал мне в интервью. Чем я хуже Ксении Собчак? Я не блондинка, не участвовал в президентских выборах. Что ещё?
— Я хотел попасть в аппарат президента, будущего. У тебя на тот момент уже были выпуски, а у Ксюши я был первый. Да не, на самом деле после ЧМ был период, когда я первое время не до конца понимал, что сказать. Прошло полгода, я ситуацию в себе пережил и готов про неё поговорить.
— Твой график на сегодня: тренировка, экскурсия по музею и поход в Большой театр. Ты вообще футболист?
— В последнее время на поле не очень заметно, ахах. Музей современного искусства предложил мне быть спикером, отвечающим за спорт. В театр идём с товарищем, он пригласил.
— Вместо ресторана и кальяна идёте в Большой театр?
— Кальян – зашквар. Будешь с ребятами общаться, скажи им, что не надо так.
— Твой стандартный завтра: бутеры, йогурт и банан. Что было сегодня?
— Ну вот выпил йогурт, а бутерброды лень делать даже для себя. Я могу с горем пополам это сделать, но он был бы неинстаграмбл (не пригоден для выкладывания фото в «инстаграме»).
— Помимо футбола твой папа профессионально играл в карты. Самая большая котлета, которую он поднимал или рассказывал?
— Это не так, что один раз сходил, поднял и кайфуешь. Это была как работа. Каждый день под вечер он уезжал, а под утро возвращался. Знаю, сколько проигрывал, но не скажу.
— Больше миллиона рублей?
— Больше.
— Больше пяти миллионов?
— Больше.
— Десять?
— Больше! Суммы конкретные не помню, но больше 15 миллионов рублей за один вечер он точно проигрывал.
— Тебе передался этот азарт?
— Вообще нет. Ребята, когда я был в интернате, заигрывались в аппараты. Они занимали у друг друга, у тренера. Вот так людей теряли.
— Кто погубил карьеру игровыми аппаратами?
— Самый яркий пример: Андрей Вавильченков. Он был в юношеской сборной, по таланту на уровне с Дзагоевым. Ну и чего: сигареты, алкоголь, аппараты. Он попал в дубль, с основой «Локо» даже на сборы ездил. В итоге всё.
У нас в «Сатурне» тоже такие ребята были: Кирилл Чекмарев и Лёша Спирин. Чекмарев вообще сидел. Я ему помогал, переводил.
— На какую сумму тебя кидали, пользуясь твоей добротой?
— Есть одна ситуация. Знаю одного парня давно, с семи лет. Мы играли вместе. Я уверен, что он вернёт мне деньги. Он брал 3 миллиона в долг. Но пока ни рубля.
— Первые татуировки ты согласовывал с родителями. Как это было?
— У отца спросил сначала, можно или нет. Потом сделал. Имена родителей можно было, а потом уже не спрашивал.
— Куда поедешь в отпуск?
— Сначала в Нью-Йорк, схожу на баскет и хоккей, увижусь с Димой Торбинским. Потом на остров полечу отдыхать. Один. Там есть своя тусовочка.
— Ты помог ДК в Алтайском крае. Когда туда поедешь?
— Не сомневался, что деньги дойдут до Дома культуры и что это не лохотрон. У меня есть чёткое желание, найду время и сгоняю.
— В детстве тебя не взяли в «Локомотив», но теперь ты за него играешь. Судьба?
— Очень переживал тогда. Был какой-то турнир, мне дали форму с 17-м номером, я в этой форме ходил вечерами, представлял, как играю в ней. А потом меня не взяли: слёзы, мир кончился, мне пришлось вернуться в Саратов, учиться. Тренер согласился взять меня в команду, но места в интернате не было.
А когда отец вёз на просмотр в «Сатурн», я реально сидел и трясся. Потому что я очень хотел, чтобы меня взяли. Но боялся, что не возьмут и придётся закончить с футболом.
— Когда ты вернулся из Голландии, то не забивал в 44 матчах в РПЛ. Было много мемов.
— Да не может быть! А приколов было много, очень запомнился мем, где в сборной России стоим я, Дзюба и Кокорин. И на лбу было, кто о чём думает. У меня была обезьяна из «Симпсонов».
— Год без голов или год без секса?
— Лучше год без секса. Год без голов у меня был.
— В «Краснодаре» ты дважды был лучшим бомбардиром РПЛ, а в «Локомотиве» даже не можешь забить 10 голов за сезон. Почему?
— Команда играет по-другому, на меня другие функции возложены. Плюс травмы эти, по два месяца второй год подряд. Но я не жалею: выиграл Кубок и Суперкубок России, поиграл в Лиге чемпионов.
— Самый отстойный матч в карьере?
— Наверное, против Саудовской Аравии на чемпионате мира. Команда выиграла 5:0, а я потерял место в составе. Это надо было умудриться, чтобы тебя после такого матча поменяли!
— А самый крутой?
— Буду верить, что он впереди.
— Ты постоянно говоришь, что хочешь играть в Европе. Почему ты ещё здесь?
— Когда были варианты, от некоторых отказался, с некоторыми не получилось договориться. Во многом рассчитывал на чемпионат мира и что после турнира будет интерес от нормальных команд. Летом последние были предложения, но пока не получилось.
— От каких отказался?
— «Лион», «Марсель», «Бордо» — я даже не разговаривал. «Волфьсбург» был, Гладбах, «Вест Хэм». С последним вариантом тупанул. Месяц отпуска, я был в «Краснодаре», у меня болела приводящая мышца, а в Англии чемпионат в разгаре. Я побоялся, что уеду и не сыграю ни матча до чемпионата мира.
Поэтому я думал о клубах немного другого уровня. На протяжении года-полутора шли переговоры с Дортмундом, но не получилось, потому что Тухель ушёл из клуба. Всё началось, когда играли с ними в Лиге Европы и победили 1:0. После игры Енджейчик сказал, что тренер «Боруссии» спросил у него про мой контракт и не хотел бы я перейти к ним. Герман Ткаченко был на игре, всё совпало.
— Я знаю, у тебя было дикое предложение из Китая: три года контракта, 7,5 миллиона евро зарплата, в переговорах дошли до 9 миллионов.
— Я отказался, потому что деньги не главное. Перейдя в Китай, возможность отъезда в европейский клуб практически равна нулю. Всех денег не заработаешь. Люди, кто подписывает на 9 миллионов в год, начинают думать, что у кого-то 13, у кого-то 20. Если за этим гнаться, сам себя растеряешь. Об отказе не жалею.
— А о чём жалеешь?
— Что уехал из Голландии. В том возрасте я попал в Центральную Европу, где ментальность у людей совершенно иная. Они холодные люди, неохотно помогают, достаточно закрытые. При этом там много крутых вещей, которые я бы хотел видеть у нас в стране. Например, второй официальный язык – английский.
— В «Фейеноорде» ты играл с Вейналдумом. Расскажи, как он начинал.
— Он играл крайнего форварда, был суператакующим. Сейчас он играет в центре, но атакующих качеств не потерял. Сейчас иногда списываемся в «Инстаграме», но нечасто.
— Перед тем как перейти в «Локомотив», ты мог оказаться в «Спартаке» или «Зените». В какой клуб ты сам больше хотел?
— Какой смысл говорить о клубах из России, в которых я мог бы оказаться? Наверное, с футбольной точки зрения больше «Зенит». Со «Спартаком» не дошло до обсуждения, Сергей Галицкий принципиально отказался продавать меня красно-белым.
— Правда, что вы с Ткаченко платили личные 900 тысяч евро «Краснодару» перед уходом в «Краснодар»?
— Нет, потому что этих денег фактически не было. Нам полагалось 10 процентов от суммы следующего трансфера, но если бы мы от них не отказались, я бы никуда не перешёл. Это слова Галицкого, но лично их сказал Хашиг.
На тот момент нужно было что-то менять. Чемпионат мира, авария. В «Краснодаре» я чувствовал себя комфортно. Переезд в другой город и другую команду придал мне импульс, потому что в Краснодаре, возможно, я бы не смог собраться. А оказаться на замене в «Краснодаре» было бы суперударом для меня.
— С детства ты знаешь Кокорина, но сейчас вы не особо общаетесь.
— Переобщались. Были одного возраста, один досуг, одна команда. Без родителей молодые пацаны в Москве начали зарабатывать бабки. А потом я перешёл в «Анжи», каждый начал с кем-то встречаться. Просто отдалялись. При встрече поддерживаем общение и периодически списываемся.
— Когда ребята вышли из тюрьмы, общался с ними?
— Мамаев вообще вышел в свой день рождения. Я ему позвонил, мы были в Германии перед матчем с «Байером». Говорит, что привыкает ко всему, что происходит на воле. Когда Паша подписался с «Ростовом» и переехал туда, периодически играли в CS, и Саша играл тоже.
— Самая дичь, которую рассказывал Мамаев про тюрьму?
— Там страшно и тяжело психологически. И что нужно отдавать себе отчёт вплоть до того, куда ты смотришь.
Добавить комментарий