Его вызов в сборную на Евро-2016 стал неожиданностью. Он родился на Украине, жил в Киргизии, состоялся в Германии и ради России отказался от немецкого гражданства. В среду этот защитник в товарищеском матче с Чехией (1:2) дебютировал за нашу национальную команду.

– История с получением российского гражданства тянулась долго, паспорт вы получили всего несколько дней назад. А когда тема возникла впервые?
– Первый разговор произошел после игры с "Хоффенхаймом", 18 декабря. Ко мне подошел менеджер "Шальке" и показал e-mail из русской сборной. Говорит: они хотят, чтобы я за сборную играл и российский паспорт получил – нужно собрать все документы от папы, мамы, бабушек, дедушек и так далее. Я начал искать, чтобы отослать все вместе и понять, возможно ли это в принципе.

– А с кем из России состоялась первая беседа?
– С Александром Алаевым (генеральный директор РФС. – Прим. "СЭ"). После Рождества я приехал на три дня в Москву…

– Тот ваш визит все связали с переговорами с РФС.
– Нет. Я правда приехал просто в отпуск, чтобы посмотреть Москву, очень давно там не был – лет 10-11. Думал, хоть снег в декабре увижу, в Германии-то его практически нет. На три дня приехал, но снега так и не нашел.

А люди из РФС узнали о моем визите и пригласили к себе в бюро. Я ответил: "Да, конечно, можем встретиться". Все обговорили с Алаевым. И процесс начался.

– Почему вам не удалось сохранить немецкий паспорт?
– Я написал заявление, где объяснил, зачем хочу двойное гражданство. Ждал ответа два-три месяца, но немцы отказали. Ладно, понял. Оставалась единственная возможность. Конечно, я поразмышлял несколько дней, может, неделю. В целом не видел проблемы в том, что придется теперь ждать получения каких-то виз. Я, конечно, не сидел целыми днями и думал, но время потребовалось. С родителями советовался, но все-таки я сам большой мужик, это было мое решение. Родители точно так же любят меня, независимо от того, какой у меня паспорт!

– Вы, кстати, уже отдали немецкий документ?
– Да. Как вы знаете, из Швейцарии я на сутки улетел в Германию. Сначала поехал в Бонн, в российское консульство и получил русский паспорт. Затем отправился в посольство для иностранцев в Гельзенкирхене, там, где я живу, сдал немецкий паспорт и взамен получил вид на жительство в Германии.

– Почему вам дали заграничный паспорт, а не общегражданский?
– Не знаю. Наверное, потому что он быстрее делается. Мне как сказали – я так и сделал.

– Для вас стал большой неожиданностью резонанс, который вызвало старое видео, где вы говорите о желании играть за сборную Украины? Вы сильно расстроились?
– Это видео сделано в тот период, когда я был неопытным, молодым. Да, это моя ошибка. Еще не знал, как надо правильно поступать. Ситуация сложилась сумбурная. Ко мне приехали какие-то люди, журналисты. Предложили сесть и записать этот ролик. В тот момент, к сожалению, рядом со мной не было такого человека, как Игорь (пресс-атташе сборной России Игорь Владимиров. – Прим. "СЭ"), который бы помог в плане работы с прессой, подсказал, что надо делать, а чего не надо. Наверное, можно сказать, меня немного подставили. Те люди сказали, что именно нужно говорить, потому что хотели, скажем так, пропихнуть меня в ту сборную. Они и тренера сборной Украины, Олега Блохина, специально спрашивали обо мне.

Но суть в том, что (на пресс-конференции в один из первых дней швейцарского сбора я уже говорил это) предложений из сборной Украины мне не поступало. Мне не звонили ни из штаба украинской сборной, ни кто-либо из Украины. Единственное, что происходило, – обо мне писали в газетах.

Сейчас понимаю, что это была моя ошибка. Но она случилась четыре или пять лет назад. Конечно, нехорошо, что получился такой резонанс. Но так бывает…

– Получается, это видео фактически вырвано из исторического контекста, ведь записывалось в совершенно другие времена.
– Да. К чему все эти споры о национальности?! Мне в фейсбуке незнакомые люди писали: "Как ты можешь теперь играть за Россию, ты же украинец!" Или кто-то пишет: "Ты предатель, ты немец". А я думаю: вот что я должен ответить? Да, у меня папа родился в Днепропетровске, мама русская. Я тоже на Украине родился, а через три месяца переехал в Киргизию, там провел все детство. Что я теперь, киргиз, что ли?!

Поймите, у меня было одно предложение – только от сборной России. Я на него с радостью согласился.

Я не связываюсь с теми, кто мне такие вещи пишет. Не отвечаю им. Просто не пойму: почему люди так пишут? Политика – это не мое. Я хочу играть в футбол!

– В отличие от Блохина, Слуцкий сразу проявил интерес и слетал к вам между сборами ЦСКА в Испании. Как проходил ваш разговор?
– Да, он прилетел ко мне на игру в январе. В тот момент я как раз отдал заявление на двойное гражданство. Он сказал: "Буду рад видеть тебя в команде и взять на Euro, если все получится". Решили, будем на связи. "Звони, если будут новости или возникнут вопросы".

– И сколько раз вы созвонились?
– Один раз я позвонил рассказать, что все еще жду ответа от немцев. Второй – когда мне отказали. И третий – когда решил, что все равно буду получать русский паспорт.

– С кем-то из сборной России были знакомы?
– Нет. Знал только Кураньи и Воронина, игравших в Москве. А из пацанов, с которыми мы сейчас здесь, – ни с кем.

– В Европе вы теперь будете считаться иностранцем?
– Да.

– В Германии есть ограничения на легионеров?
– Раньше, довольно давно, были. Сейчас – нет. Насколько я знаю, можно задействовать практически неограниченное число людей не из Евросоюза. А раньше вроде можно было трех или четырех.

– Насколько сложно вам вписываться в коллектив сборной России?
– Думаю, что все футболисты одни и те же – не важно, русские или немецкие. В футболе во многих клубах собрано множество представителей разных культур, и это никому не мешает.

– С кем-то общаетесь больше, чем с остальными?
– С Головой (Головиным. – Прим. "СЭ") много разговаривали, потому что он тоже знает Гасилина – он провел хороший сезон за вторую команду, но в первой шанса не получал, там много сильных нападающих, теперь вроде бы уходит в Россию. С Торбой (Торбинским. – Прим. "СЭ") переговаривались. Только что общались с Игорем Денисовым в автобусе, когда ехали с тренировки. Мне хочется всех узнать получше. На кого-то одного не ориентируюсь.

– Иными словами, вы себя не чувствуете для России чужим?
– Не чувствую. Я всех понимаю. Даже если будут надо мной шутить, пойму. Хотя пока никто не подкалывал. Все жду, когда начнут.

– Как в "Шальке" отреагировали на ваше решение сменить гражданство?
– Там были только рады. Сказали: "Конечно, бери, это хорошо для статуса клуба, что у нас на одного футболиста сборной больше". Я же не поменялся.

– До какого срока рассчитано ваше соглашение с "Шальке"?
– До 30 июня этого года.

– Какие-то разговоры о продлении идут?
– Знаю, что они хотели продлить контракт. Но я хочу подождать. В клубе поменялся менеджер – назначен Кристиан Хайдль из "Майнца". Видимо, появится новый тренер – говорят, придет из "Аугсбурга". С ним тоже еще ничего не подписано. Считаю, нет смысла продлевать договор, если не знаю, кто будет тренером или как будущий тренер видит меня в команде. Вдруг он скажет: "Я не хочу 28-летнего, лучше мне молодого какого-то взять". Что ж, тогда я буду смотреть на другие клубы.

– А если скажут, что вы нужны, приоритет будет – остаться?
– Ну, это ж надо сначала переговорить. Я уже говорил, что открыт для предложений. Я свободный агент, смотрю налево и направо, где, что и как. После стольких лет в Германии готов попробовать что-то новое. Но сейчас мои мысли о сборной.

– Возможно такое, что вы прямо в течение чемпионата Европы с кем-то подпишете контракт?
– Не знаю, исключать не буду. Если сейчас какой-то клуб придет и скажет либо тренер позвонит: мы тебя хотим, ты наш игрок, сразу берем тебя в команду, – то вполне можно быстро переговорить и подписать. Но долго думать, устраивать длинные встречи с какими-то клубами – нет, так я поступать не стану. Мне надо головой быть со сборной. Все остальное только мешает.

– А предварительных разговоров с кем-то из России не было?
– Нет пока.

– После матча с Чехией многие винят вас в пропущенном втором голе.
– Это моя ошибка, и я это знаю. Последний игрок (Нецид. – Прим. "СЭ") был мой, и я должен был быть первым на мяче. До этого в некоторых ситуациях у чехов уже тоже возникали хорошие шансы, пару раз нас почти поймали на контратаках. Жалко, конечно. Я видел игрока, он сделал шаг назад – и я подумал, что он пойдет на другую штангу. Поэтому чуть-чуть опоздал... Видео пока не смотрел, анализа игры еще не было. Сам хочу посмотреть и понять, где и как надо было лучше сыграть.

– Партнеры и тренер не сильно "пихали"?
– Нет. Никто не "пихал". Мы команда, и если проигрываем, то вместе. Сам прекрасно понимаю, что игрок был мой.

– Наверняка вы читали известное высказывание Комбарова по поводу легионеров в сборной, пусть позднее Дмитрий и сказал, что его неправильно поняли. Ваша реакция?
– А что именно он сказал?

– Что в сборной России должны играть местные футболисты, а заграничные пусть выступают за свои сборные.
– Конечно, могу понять его. И если другие игроки тоже так думают, это нормально. Знаю, что отобрал у кого-то место, и, возможно, другие этому не рады. Но так получилось. И не считаю себя совсем иностранцем, потому что корни у меня русские. Я не откуда-то из Америки. У нас совершенно нормальные отношения, отлично общаемся.

– В свое время Йоахим Лев дважды вызывал вас на товарищеские матчи в сборную Германии. Как это было?
– Сначала это было в 2012 году, когда я только перешел в "Шальке". Приезжал в сборную на три дня, у нас была одна товарищеская игра – с Голландией. Но мы тренировались только один раз, поскольку из-за дождей поля были плохие. В том матче Лев выпустил меня на две минуты, а вечером все разъехались по домам. Индивидуальных бесед с ним не было ни в тот, ни в следующий раз.

Еще летом 2013 года был с немецкой сборной в Америке, где сыграл еще один матч с Эквадором. Но в том году в финале Лиги чемпионов играли "Бавария" с "Боруссией", и их игроки – то есть большинство в сборной – в той поездке не участвовали. Так что понять что-либо про атмосферу в бундестим я толком не успел, для меня это не была настоящая сборная Германии. Конечно, попасть туда все равно было хорошо, но это не было что-то серьезное.

– В сборной вас абсолютно на всех тренировках наигрывали в центре обороны? В опорную зону ни разу не переводили?
– Пока только в центре обороны. В основном с Лешей Березуцким, но иногда партнеры меняются.

– Когда вы играли в Германии, кто из тренеров вам больше всех доверял?
– Люсьен Фавр в Менхенгладбахе. У него я научился больше всех. "Боруссия" находилась на последнем месте, когда уволили предыдущего тренера. С Фавром мы тут же начали выигрывать и остались в первой бундеслиге. Он здорово поставил игру в защите, каждый игрок знал, куда ему бежать. Когда шли вперед, тоже все очень четко объяснял, как и разбирал соперников. Очень благодарен ему, потому что при нем я стал игроком бундеслиги и за полтора года провел почти все игры, если был здоров.

В "Шальке" у нас за четыре года было четыре тренера, но я у каждого чему-то научился. И у Стевенса, который много не говорил, но доверие ко мне было. Потом был молодой тренер Келлер, затем Ди Маттео, который поставил нас впятером сзади. Сейчас работал с Брайтенрайтером, тоже мне очень доверявшим. Как бы фанаты ко мне в какие-то моменты ни относились, он всегда стоял за меня, и я у него 30 игр в сезоне провел. У каждого тренера можно чему-нибудь научиться.

– У Слуцкого уже чему-нибудь научились?
– У него все очень профессионально и хорошо, и я тоже учусь. Теория – да все! Здесь можно шутить и смеяться, но только пока дело не доходит до серьезных упражнений. Смех никогда не запрещен, но он не должен мешать полной концентрации.

– Думали, что в России все строже и жестче, чем оказалось на самом деле?
– Поначалу – да. Папа мне рассказывал, как раньше бегал на сборах. Не было никаких GPS-датчиков, сказали бежать столько-то – и ты бежишь. Сейчас все индивидуально отсматривают и обследуют. Но раньше, наверное, и в Германии так же было. Просто футбол меняется.

– Книгу о Слуцком "Тренер из соседнего двора", которая у вас есть, еще не начали читать?
– Пока нет. Я умею читать по-русски, но не очень быстро. Прочту попозже.

– Отец, долго игравший еще в чемпионате СССР, вам много подсказывает – по игре, по карьере?
– Он смотрит все игры. Иногда подсказывает, ведь у него 17 игр в первой бундеслиге и больше 200 – во второй. Но когда я набрал больше матчей в первой бундеслиге, чем он, папа сказал: "Что мне тебе теперь говорить, если ты меня опередил и уже даже в Лиге чемпионов сыграл?!" Посмеялись. Конечно, если где-то может, помогает, но сам знает, что футбол меняется едва ли не каждый год и в его время был другим, чем сейчас. По той же Германии видно, сколько молодых игроков вытесняют опытных.

– Но вы его как игрока хорошо помните? Вы ведь даже назвали его своим героем.
– Конечно. В Германии я был на каждом его матче, подавал мячи, когда он еще играл во второй бундеслиге. Мы даже вместе выступали во второй команде "Майнца" в четвертом дивизионе. Провели вместе два или три матча. Он был играющим тренером. С его пасов не забивал. Зато когда перешел оттуда в "Боруссию" из Менхенгладбаха, первые полгода тоже играл за вторую команду. И мы встретились с "Майнцем" моего отца. Так я забил победный гол, и мы выиграли – 2:1!

– Папа обиделся?
– Наоборот, был за меня рад.

– Почему так произошло, что у вас с ним фамилии по-русски пишутся по-разному? В советские времена вашего отца называли Петром Нейштетером, а вы – Нойштедтер.
– Даже не знаю. Меня раньше тоже всегда в бывших советских странах называли Нейштетером. А когда ставил российскую визу в немецкий паспорт этой зимой, там тоже стояло – Нойштедтер.

– Брат же у вас тоже играет?
– Да, но пока не на очень серьезном уровне. Думаю, что сейчас он будет менять клуб в четвертой лиге Германии. Он еще молодой, 21 год. Может, еще получится.

– Ваша мама рассказывала, что вы очень любите русскую кухню, особенно пельмени и вареники.
– Это так. Домой приезжаю три-четыре раза в год и тогда объедаюсь русскими блюдами. И когда прилетал в Москву, делал то же самое. Какие были блины с икрой! Но пельмени все-таки на первом месте.

– Когда начинался матч с Чехией и все игроки, в том числе и у скамейки запасных, выстроились, обнявшись, вы пели гимн?
– Пел. Учить текст было не так сложно. Помню, что начал учить какие-то слова из гимна еще в 2008 году, когда сидел у телевизора и болел за сборную России во время чемпионата Европы. Мне бабушка тогда привезла майку и трусы российской сборной! Без фамилии. Они играли в очень хороший футбол.

– А сейчас можете для нас исполнить?
– Пока стесняюсь (улыбается).

– Со времен Euro-2008 многие игроки остались в команде.
– Это очень хорошо, что есть такие опытные люди, которые знают, как все на таких чемпионатах происходит. Они сами прошли через то, что первый матч, как тогда с Испанией, может быть проигран, но команда доходит до полуфинала. Хотя кажется, что если здорово начнешь, то почувствуешь уверенность и дальше будешь выигрывать и выигрывать. Те же голландцы тогда здорово играли, победили во всех матчах группового турнира, а потом...

– С кем-то из участников того турнира обсуждали это?
– Пока нет.

– Откуда возникла идея для инстаграма – сидеть на корточках?
– В Германии, когда люди так садятся, многие говорят: они "сидят по-русски". Инстаграм – штука не очень серьезная, вот я и решил это обыграть.

– А у нас на районе пацаны говорят: "на кортах".
– Помню, что когда-то в Киргизии мы точно так же сидели и во что-то играли.

– Что означают ваши многочисленные татуировки?
– На пальце – Сатурн, просто так, потому что красиво. Вот робот, тоже просто так (на правом бедре. – Прим. "СЭ"). Вот динозавр (на левом бедре. – Прим. "СЭ"). Вот имена всех моих родных – мамы, папы, брата… (на правой руке. – Прим. "СЭ"). А вот надпись: "Все умрут, но не все живут". Для меня значит, что много летаю по миру, все хочу увидеть, и жизнь дается человеку один раз. Никогда не знаешь, что и когда с тобой может случиться, и за то время, что мне отмерено, я хочу посмотреть как можно больше. Еще есть татуировки на груди.

– Вы в лидерах сборной по числу тату?
– Думаю, Смолов с Мамаевым меня опережают.

– Бабушка у вас из Саратова?
– Она там живет. В последний раз я там был то ли в 16, то ли в 17 лет. Летали туда с мамой и братом, когда я еще не был профессиональным игроком. Сейчас очень сложно выбраться, проблемы с рейсами из Германии – летишь в Москву, потом долго надо ждать. Да и в отпуске хотелось увидеть что-то новое.

– А как же бабушка?
– Она нередко бывает у нас в Германии – практически каждый год приезжает на пару месяцев. Бабушка там в Саратове одна. Дедушки много лет назад не стало.

– Вы в курсе, что Смолов родом из Саратова?
– Нет, не знал.

– Вы когда приезжали в Россию из Германии, вам трудно было находить общий язык со сверстниками?
– Я вырос в Киргизии и потом почти каждый год с мамой и братом ездили туда к бабушке с дедушкой. Там, конечно же, были друзья. Многие приезжали на лето. А потом пути разошлись, так что стало невозможно поддерживать связь. В то время не было ни мобильных телефонов, ни интернета.

– Одно из ваших увлечений – путешествия, верно?
– Да! Обожаю ездить хоть куда. Был в Индии, Японии, Австралии, Америке. Только в Африку пока не успел. Но планирую. Обязательно съезжу. Правда, еще не знаю когда.

Все путешествия запоминаются по-своему. В каждой стране все по-другому. Не люблю лежать на пляже – мне нравится смотреть, как люди живут, как работают, что готовят, где гуляют. В Индии ходил по улицам и поражался: я и представить себе не мог, как люди могут жить. В Японии смотрел, как жители все переодеваются и как в манге бегают вместе. В Австралии понравился парк. Мне все это интересно: если у меня, допустим, пять недель отпуска, четыре с половиной я путешествую.

– Необычные, опасные, экстремальные приключения у вас случались?
– Опасные? Пока нет. Еще никто никого не убил, ха-ха.

– С кем-то в сборной нашли общий язык на тему путешествий?
– Нет. Пока рано говорить об отпуске!

– Кухню каких стран любите?
– Пробовать стараюсь везде практически все. В Индии была экскурсия – мы несколько часов ходили и пробовали все, что продают на улицах. Все вкусно, и даже не отравился. Обошелся без проблем с желудком. Зубы чистил с водой из бутылок, как сказали в гостинице. Что хотел бы попробовать? Кровь змеи.

– Один из нас пробовал, в Таиланде. Кровь и сердце.
– Да? Ну и как? Это для чего-то хорошо?

– Для всего!
– Будет возможность – попробую. Я люблю все необычное. Хотя в Австралии не кушал кенгуру.